История Лютеранства в Пруссии ведёт свой отсчёт с 1525 года. В то время последний Великий Магистр Тевтонского ордена маркграф Альбрехт Бранденбург-Ансбахский из династии Гогенцоллернов (1490—1568 гг.), которого нюрнбергский богослов Андреас Озиандер (Хоземанн) ранее познакомил с самим отцом Реформации Мартином Лютером, проникся идеей спасения через веру и решил упразднить орден, уже давно изживший себя и из монашеской рыцарской организации превратившийся в закрытый аристократический клуб в сочетании с устаревшим феодальным административным аппаратом. Вместе с роспуском ордена были секуляризованы все его владения, которые теперь стали именоваться герцогством Пруссия. 8 апреля 1525 года Альбрехт подписал в Краковемирный договор с Польским королевствоми 10 апреля 1525 года принёс вассальную присягу королю Польши как герцог Пруссии (1525—1568 гг.). После этого он выехал в прусскую столицу Кёнигсберг и там 6 июля 1525 года одним из первых немецких князей объявил себя сторонником Реформации Лютера. Герцогство Пруссия стало лютеранским по вероисповеданию и осталось в истории как первое в мире протестантское государство. Вместе с Альбрехтом принял лютеранство и Замландский епископ Георг фон Поленц, выходец из знатного майсенского рода, ставший первым в истории католическим епископом, перешедшим на сторону Реформации. Правда, фон Поленц публично объявил о своём принятии евангелического учения несколько раньше, на Рождество 1523 года. Произошло это в Кафедральном соборе Кёнигсберга.

В 1525 году, сразу после Реформации, фон Поленц обвенчался с Катариной Трухсесс фон Ветцхаузен и вместе с молодой женой покинул старую резиденцию Замландских епископов – замок Фишхаузен — и переселился в замок Нойхаузен. Осенью того же года они переехали в пожалованную ему герцогом Альбрехтом крепость Бальга. После года совместной жизни Катарина умерла. В 1527 году фон Поленц женился во второй раз, на Анне Фрайин фон Хайдек, сестре своего друга. Деятельность этого человека не ограничивается чисто духовными делами поэтапного проведения Реформации на прусской земле. Епископ фон Поленц принимал участие в работе над церковным и земельным законодательством, а после основания университета “Альбертина” стал её первым консерватором.

Именно в диоцезе Поленца – на Замландском (или по-другому, Самбийском) полуострове, был сделан знаменитый перевод Малого Катехизиса Мартина Лютера на язык местных коренных жителей – прусского племени самбов. Эта работа была проделана пастором кирхи селения Побетен Абелем Виллем, который привлёк себе в помощь церковного переводчика из местных жителей, крестьянина Пауля Мегота. До настоящего времени три перевода Катехизиса, подготовленные Виллем и Меготом, являются практически самыми объёмными памятниками прусского языка, интерес к которому возник у исследователей балтской лингвистики в 20 веке. Правда, современными исследователями, в значительной степени реконструировавшими самбийский диалект прусского языка, признаётся наличие множества ошибок, допущенных переводчиками. А нынешние потомки коренного населения Самбии весьма низко оценивают не только качество перевода, но и сами по себе попытки проповеди пруссам 16 века подобным способом, отмечая их абсурдность. Сознание и мировоззрение местных жителей значительно отличалось от немецкого, и совершенно неадаптированный механический перевод христианских истин, которые давно утвердившимся в Христианстве немцам казались сами собой разумеющимися, не могли восприниматься таковыми в прусской среде. Поэтому можно очень и очень сильно сомневаться в реальном практическом успехе попыток Вилля обратить в лютеранство пруссов, однако само по себе это событие достаточно знаково в истории Лютеранской церкви, поскольку официально считается, что протестанты начали участвовать в миссионерском движении лишь с середины 19 века. До этого момента прерогатива миссионерства принадлежала исключительно католикам. Перевод же лютеранской вероучебной книги на национальный язык народа, в большинстве своём (за исключением аристократических кругов) придерживавшегося традиционных языческих верований и натурфилософского мировоззрения, является ничем иным, как актом миссионерства. Наиболее полный перевод (известный как «третий Катехизис») вышел 4 марта 1561 года в Кёнигсберге. На настоящий момент существует также прусский перевод нескольких лютеранских хоралов, в том числе самой знаменитой рождественской песни «StilleNacht, heiligeNacht». Вообще, в истории нашей древней земли удивительным образом переплетаются прусские, немецкие и литовские традиции и культуры. С установлением лютеранства эти связи стали сильнее, поскольку единое вероисповедание обычно как-то сплачивает людей различных этносов. Хотя конечно между пруссами и немцами часто оставалось недопонимание, особенно в сельских районах, где ещё много веков существовало двоеверие. Параллельно уживались вместе христианские нормы и традиционные верования и обряды коренного населения. Хотя наряду с немцами и этнические пруссы, и литовцы, не только были прихожанами лютеранских храмов, но даже служили пасторами приходов в тех местах, где они родились и выросли.

Замечательным примером лютеранского пастора-литовца является известный поэт 18 века Кристионас Донелайтис, родившийся в небольшой деревне Лаздинеляй неподалёку от городка Гумбиннен, расположенного на территории бывшей прусской земли Надровия. Выходец из простой крестьянской семьи, Донелайтис был всесторонне образованным человеком, посвятившим свою жизнь служению Богу и людям. Своим трудом он отстроил новую кирху в деревне Толькминкен, где впоследствии и служил. Его вклад в литературу трудно переоценить, ведь этот поэт стал едва ли не первым литовцем-литератором, снискавшим мировую известность. Его поэма «Времена года» переведена на польский, латышский, английский, венгерский, грузинский, русский, белорусский и многие другие языки, и даже на синтетический язык «эсперанто».

Вообще, необходимо сказать о том, что прусские лютеране внесли весьма весомый вклад в поэтическое искусство. До сих пор весь германоязычный мир знает некогда популярную песенку «AnkevanTharaw» («AnnchenvonTharau»). Своим рождением эта песня обязана восточно-прусскому поэту Симону Даху и музыканту Генриху Альберту, написавшим для неё стихи и музыку.

«Анхен из Тарау» стала свадебным подарком другу авторов песни, пастору Иоганну Портациусу, и его невесте Анне Неандер, дочери пастора из селения Тарау Мартина Неандера. Говорят, что Симон Дах сам был тайно влюблён в Анну. Первоначально текст был написан на нижнесаксонском наречии, имевшем распространение в Кёнигсберге, а позже был переложен на литературный немецкий язык и принял тот вид, в котором широко известен и сейчас. Почти 400 лет немцы поют эту песенку, а туристы из Германии считают своим долгом посетить руины кирхи Святой Екатерины в Тарау.

Имеет Восточная Пруссия и непосредственное отношение к самому Мартину Лютеру, а вернее к его семье. Как известно, 13 июня 1525 года Мартин Лютер венчался с бывшей монахиней Катариной фон Бора, бежавшей из монастыря под влиянием учения Лютера. От этого брака родилось шестеро детей, в том числе и младшая дочь Маргарета, которая 5 августа 1555 года вышла замуж за Георга фон Кунхайм, внука Даниэля фон Кунхайм, служившего верой и правдой Тевтонскому ордену. Кунхайм-младший, владелец имения Мюльхаузен в Пруссии, познакомился с Маргаретой в доме Филиппа Меланхтона, который возглавил реформаторское движение после кончины Лютера. Георг в то время учился в Виттенбергском университете. Позже молодые супруги уехали в родовое поместье семьи фон Кунхайм, пожалованное ей за орденскую службу. Маргарета дожила до 36 лет, из которых 15 провела в счастливом браке, и родила Георгу фон Кунхайм девять детей. Шестеро из них умерли в юном возрасте. Дочь Лютера похоронили в церкви Мюльхаузена. Немецкие справочники утверждают, что потомки Маргареты Лютер продолжали здравствовать в Пруссии вплоть до второй мировой войны. В послевоенное время церковь использовали в качестве зернохранилища, что и способствовало ее относительной сохранности. Потом в храме устроили свинарник, в прямом смысле этого слова. Лишь недавно его передали лютеранской общине.

В Пруссию после Реформации стали съезжаться лютеране их разных германских земель, где в соответствии с новым принципом «чья земля – того и вера», сохранилось католическое вероисповедание. Беженцы прибывали в эти места долго, на протяжении нескольких столетий. Так, в 1732 году в восточной части Пруссии, на территории бывшей земли Надровии, поселились переселенцы из Зальцбурга, изгнанные католическим епископом из мест своего исторического жительства и приглашённые прусским королём для заселения опустевших после эпидемии чумы городов и деревень. Трудолюбивые и предприимчивые зальцбуржцы помогли поднять экономику Пруссии и принесли своей новой родине большую пользу.

Ехали в Пруссию не только простые крестьяне и ремесленники. Эта земля сразу после Реформации стала образцом свободного государства, в котором принимали людей совершенно разных прогрессивных взглядов, что было невиданным делом в тогдашней Европе, которая только начала освобождаться от средневековых католических запретов и страха перед инквизицией. Пруссия стала местом сосредоточения лучших умов того времени, многие из которых исповедовали Лютеранство. Одним из таких учёных является Иоганн Грауманн, более известный в своё время как Иоганн Полиандер, бывший ректор школы Святого Фомы в Лейпциге. Он родился в городе Нойштадт-на-Айше, воФранконии, однако впоследствии жил и работал до конца жизни именно в Кёнигсберге. Это был человек чрезвычайно обширных интересов и знаний. Теолог, педагог, гуманист, реформатор, автор нескольких церковных гимнов – кроме всего этого, он был ещё и лютеранским пастором. Тексты некоторых его хоралов позже использовал для своих сочинений Иоганн Себастьян Бах. Интересовался он и обычаями коренных жителей Пруссии: например, в своём письме к Каспару Бернеру Полиандер описал нравы прусского племени судовов.

Отметим, что Пруссия и в частности Кёнигсберг, не перестали быть одним из ведущих центров европейской мысли даже после того, как наступил век просвещения, и католики больше не оказывали решающего влияния на мнения учёных. Уже давно не горели костры на городских площадях, и любой образованный человек имел право свободно публиковать свои труды, не боясь при этом лишиться жизни. Казалось бы, появление новых крупных университетов в европейских столицах должно было способствовать снижению количества и концентрации выдающихся деятелей науки в столице Восточной Пруссии. Однако мысли и идеи продолжали рождаться в умах как уроженцев этой земли, так и тех, кто приезжал в Кёнигсберг для получения образования в знаменитой Альбертине, а затем оставался работать в ней преподавателем, или занимал другой ответственный пост. В частности, замечательным примером здесь может послужить Иоганн Карл Леопольд Гёц, изучавший теологию в Кёнигсбергском университете, а впоследствии продолживший обучение в Рейнском университете. С 1858 года он служил пастором в Альбрехтсдорфе, а в 1860-1874 годах – в Долльштедте. С 1874 года на протяжении почти 30 лет Гёц руководил диаконическим учреждением «Diakonissen — Mutterhaus und Krankenhausder Barmherzigkeit» в Кёнигсберге, а также был председателем Прусского общества по печатанию и распространению Библии.

Видные художники Пруссии вдохновлялись Лютеранской Церковью на создание бессмертных полотен. Одним их такиххудожниковбыл Франц Генрих Луис Коринт, более известный как Ловис Коринт, родившийся 21 июля 1858 года в прусском городе Тапиаув семье владельцев кожевенной мастерской и крупного фермерского хозяйства. Впоследствии он получил звание почётного доктора Альбертины и стал почётным членом Баварской академии художеств. В 1910 году Коринт написал и передал в дар церковному приходу родного города знаменитый триптих «Голгофа». В годы Первой Мировой войны при обстреле города русской артиллерией картину спас от уничтожения пастор Вильгельм Райнхольд Китлаус. Этот служитель надолго остался в памяти жителей Тапиау благодаря своим подвигам по спасению многих людей от гибели, за которые он был награждён Железным крестом, а впоследствии именем Китлауса назвали прилегающую к кирхе улицу. «Голгофа» стала не единственной картиной Коринта на библейскую и религиозную тематику. Также известны его работы «Снятие с креста», «Ослеплённый Самсон» и «Искушения Святого Антония».

События, имевшие начало в Лютеранской Церкви Пруссии, часто оказывали огромное, а то и решающее влияние на весь лютеранский мир в целом. Таким судьбоносным прецедентом стало принятие в рамках празднования 300-летия Реформации «Прусской унии». Это была попытка прусского короля Фридриха-Вильгельма III примирить лютеран и реформатов, а заодно и положить конец литургической путанице, имевшей место со времени окончания Тридцатилетней войны 1618-1648 годов. В 1816 году богослужения по новому уставу стали совершаться в дворцовой церкви, а с 1822 года и в Берлинском Кафедральном соборе. Литургия в то время в разных приходах отличалась достаточным разнообразием, проявлявшимся не в лучшую сторону, и король на фоне этой проблемы принял решение объединить две господствующие Церкви Пруссии – Лютеранскую и Реформатскую – в единую государственную Церковь. Основа для подобного шага была заложена значительно раньше, ещё в 1733 году, когда король Фридрих-Вильгельм I, реформат по вероисповеданию, запретил лютеранам Пруссии ношение традиционных риз, использование в богослужениях свечей, крестного знамения и латинских хоралов. Именно тогда лютеранские пасторы начали носить чёрный кальвинистский талар, который многие теперь считают чисто лютеранским облачением. На самом же деле этот элемент богослужебного одеяния не только не является лютеранским, но даже и исключительно церковным. Указом прусского короля ношение талара предписывалось также раввинам, судьям и адвокатам.

Таким образом, при наличии благоприятных предпосылок, «Уния» попала на благодатную почву, подготовленную предком Фридриха-Вильгельма III, и при поддержке карательных органов, преследовавших несогласных с нововведениями пасторов и прихожан, названных «старолютеранами», дала ожидаемые плоды. Современная Евангелическая Церковь Германии является результатом распространения «Прусской унии» по территории Германии и представляет собой объединение Лютеранских и Реформатской Церквей. Пасторы, совершавшие богослужения по старым распорядкам, подлежали наказанию вплоть до тюремного заключения. Репрессии в отношении старолютеран закончились лишь к 1840-м годам, в правление Фридриха-ВильгельмаIV, когда не принявших «Унию» верующих не только освободили из заключения, но и разрешили им строить собственные церковные здания, правда без башен и колоколов. Однако к этому моменту значительная часть старолютеран успела эмигрировать из Пруссии в Северную Америку, Бразилию и Австралию, где ими были образованы собственные Церкви. Например, Лютеранская Церковь «Миссури-Синод» ведёт своё начало именно от прусских старолютеран. Их единоверцы, оставшиеся на родине, позже образовали свои независимые синоды, объединившиеся в Независимую Евангелическо-Лютеранскую Церковь (SELK), которая до сих пор, как и Миссури-Синод, придерживается консервативных позиций. Принятие «Прусской унии» оказало большое влияние не только на непосредственных подданных Фридриха-Вильгельма III, но и на Лютеранские Церкви других стран, находящиеся под значительным германским влиянием и в частности, на Лютеранскую Церковь в Российской Империи. Таким образом, современное Лютеранство существует в двух основных традициях – «старолютеранской» и «унийской», а также в виде разрозненных пиетистских общин, которые также имеют истоки в прусской истории, основанные всё на тех же последствиях Тридцатилетней войны, в результате которой многие приходы лишились церковных зданий и богослужебных книг, а значит и единого порядка проведения богослужений. При достаточной «свободе для творчества» уцелевшие пасторы начали додумывать ранее имевшиеся, но утерянные элементы литургии, а прихожане за отсутствием кирх стали собираться для молитвы и отправления Таинств в частных домах. Со временем некоторые верующие привыкли к такому положению, а позже эта привычка трансформировалась в совершенное отвержение необходимости посещения церкви. Пиетизм как реакция на неблагоприятные для полноценной жизни верующих условия появлялся в истории Лютеранства не однажды. Например, это явление, зародившееся в Пруссии, ожило во времена гонений на немцев и финнов в СССР, когда были расстреляны или сосланы в лагеря все пасторы, а их прихожане оказались выселены в отдалённые местности Казахстана и Сибири. Так называемые «братские общины» существуют в разных областях современной России до сих пор.

Подводя итоги, можно сделать вывод о том, что Лютеранская Церковь нашей древней земли, ставшей некогда первым лютеранским государством в мире, оказала влияние на историю и культуру не только местных жителей, но и на мировое Лютеранство в целом, а достижения прусских лютеранских пасторов и рядовых верующих стали весомым вкладом в общеевропейскую историю, науку и культуру.

Пастор Сергей Вольф,
настоятель Евангелическо-Лютеранского прихода Св. Генриха